(коми-пермяцкий)
Neutr & PAff
Neutr: Нейтральное обозначение падежей: в языке функции S, A и P морфологически не маркируются
PAff: Функция Р обозначается посредством аффикса (префикса или суффикса).
| (1) | peťa | kotraś-ö | ötöryn. |
|---|
| Петя | бегает‑prs.3sg | снаружи |
| ’Петя бегает на улице.’ (L. P.) | | |
| (2) | peťa | śoj-ö | tort. |
|---|
| Петя | ест‑prs.3sg | торт |
| ’Петя ест торт.’ (L. P.) | | |
| (3) | peťa | velöt-ö | ökśiń-ös. |
|---|
| Петя | учит‑prs.3sg | Оксана‑acc |
| ’Петя учит Оксану.’ (L. P.) | | |
| (4) | peťa | košš-ö | vöv | vör-iś. |
|---|
| Петя | ищет‑prs.3sg | лошадь | лес‑ela |
| ’Петя ищет лошадь в лесу.’ (Ponomareva 2010: 69) | | | |
| (5) | peťa | viʒ́öt-ö | ökśiń-liś | ńebög-sö. |
|---|
| Петя | смотрит‑prs.3sg | Оксана‑abl | книга‑acc.3sg |
| ’Петя смотрит в книгу Оксаны.’ (L. P.) | | | |
| (6) | peťa | viʒ́öt-ö | pon-ös. |
|---|
| Петя | смотрит‑prs.3sg | собака‑acc.1sg |
| ’Петя смотрит на мою собаку.’ (L. P.) | | |
| (7) | peťa | viʒ́öt-ö | ńebög-ös. |
|---|
| Петя | смотрит‑prs.3sg | книгу‑acc.1sg |
| ’Петя смотрит на мою книгу.’ (L. P.) | | |
| (8) | peťa | viʒ́öt-ö | velötiś-sö. |
|---|
| Петя | смотрит‑prs.3sg | учитель‑acc.3sg |
| ’Петя смотрит на учителя/своего учителя.’ (L. P.) | | |
| (9) | peťa-sö | kyn-t-ö. |
|---|
| Петя‑acc | замерзает‑caus‑prs.3sg |
| ’Пете холодно.’ (L. P.) | |
В коми-пермяцком языке ни функция S переходных (1), ни функция A непереходных (2) глаголов не маркируются (Bartens 2000: 329, Lobanova 2017: 32–35). Существительные c функцией P имеют дифференцированное маркирование объекта (ДМО, DOM) (ср. ещё маркирование объекта в коми-зырянском (Klumpp (2009)), определяемое статусом существительного (P) в иерархии одушевлённости (animacy hierarchy). Неодушевлённые существительные обычно остаются морфологически немаркированными (2), тогда как одушевлённые выступают с суффиксом аккузатива (3). Иногда одушевлённые существительные также не маркируются (4), в этом случае они являются неопределёнными. В коми-пермяцком у существительных с функцией P есть своя парадигма притяжательности, в рамках которой они в роли объекта обладания всегда появляются со специальным падежным окончанием (5). В первом лице единственного числа (6)–(7) форма притяжательного аккузатива совпадает с формой винительного падежа одушевлённых существительных в непритяжательном спряжении. Падежный суффикс существительного в третьем лице единственного числа кроме обладания может указывать и на определённость, поэтому наличие или отсутствие факта притяжательности иногда устанавливается только по контексту (8). Далее, в языке наблюдаются так называемые квази-каузативные обороты (9), в которых форма третьего лица единственного числа переходного глагола с каузативным суффиксом сочетается с дополнением в форме аккузатива (F. Gulyás 2016: 171–172).
Автор: Nikolett F. Gulyás
[🠐 назад]
