(удмуртский)

IntPfrCC

IntPfrCC: В языке употребляются интенциональные понудительные конструкции, т.е. предикат исполнения выступает в нефинитной форме или в особом наклонени, он приобретает падежные аффиксы или к нему прибавляются специфические частицы.

(1)mašasaša-jezkńigalydʒ́y-nykos-i-z.
МашаСашаACCкнигачитаетINFприказываетPST3SG
’Маша велела Саше читать книгу.’ (Tánczos 2015: 130–131)

(2)mašasaša-jezkńigalydʒ́y-nyleź-i-z.
МашаСашаACCкнигакнигаINFпозволяетPST3SG
’Маша разрешила Саше читать книгу.’ (Tánczos 2015: 130–131)

(3)sašatöl-enjyrśi-ezkuaśty-nyleź-i-z.
СашаветерINSCOMволосыACCсухойINFпозволяетPST3SG
‘Саша оставила сушить волосы на ветру’. (Tánczos 2015: 133)

(4)monkos-i,sašamedekt-o-zšuysa.
яприказываетPST.1SGСашаPCLтанцуетFUT3SGчто
’Я велел, чтобы Саша танцевала’ (Tánczos 2015: 134)

(5)monsaša-jezkos-i,so kńigamedlydź-o-z.
яСашаACCприказываетPST.1SGонкнигаPCLчитаетFUT3SG
’Я велел Саше прочитать книгу.’ (Tánczos 2015: 136)

Согласно Tánczos (2015: 130–154), в удмуртском для построения понудительных конструкций перифрастического типа употребляются два глагола: kosyny ’приказать, велеть’ и leźyny ’позволить’. Это глаголы-пермиссивы, однако Танцош утверждает, что их можно считать лексикализованными глаголами понуждения, при этом определяя понуждение как процесс, увеличивающий валентность предиката (цит. Tánczos 2015: 131). В подобной конструкции возможно появление инфинитивного дополнения (1)–(3), или, как вариант, понуждение и действие понуждения могут находится в разных частях сложного предложения: так, в примере (4)–(5) предикат понуждения находится в главном предложении, а само действие понуждения – в подчининённом. При наличии инфинитива-дополнения каузируемый субъект (исполнитель) употребляется в аккузативе (1)–(2), или в случае непрямой каузации (исполнитель – неодушевлённый предмет) в инструментал-комитативе (3). В подчинительных конструкциях, если исходный глагол предиката исполнения является непереходным, исполнитель стоит в именительном падеже (номинативе) в подчинённой части сложного предложентя (4), а в случае переходности глагола исполнения, исполнитель выступает в главной части предложения в винительном падеже (аккузативе) (5) (Tánczos 2015: 130–136, 155–156, Bradley – F. Gulyás – Czentnár 2022).

Автор: Laura Horváth


[🠐 назад]