(удмуртский)

PT–R + NoVAgr

PT–R: Прямое дополнение моно- и дитранзитивных глаголов получает одинаковое обозначение, а реципиент – другое.

NoVAgr: Глагол не согласуется ни с одной из трёх функций (P, T и R).

(1)dunoskal-ez-lyso-jeśot-i-z.
дорогойкорова3SGDATэтоACCдаётPST3SG
’Он(а) дал(а) это своей дорогой корове.’ (http://sp-18.ru/v-krayu-elej-i-italmasov-gde-zapevayut-rodniki/17/)

(2)köńakeuža-jnakolhoz-yn.
как многоPCLработаетPST.1SGещёколхозINE
’Я также работал некоторое время в колхозе. ’ (Csúcs 2003: 135)

(2)erikakńigalydʒ́-e.
Эрикакнигачитает3SG
’Эрика читает книги.’ (Y. S.)

(3)erikatakńiga-jezlydʒ́-e.
ЭрикаэтоткнигаACCчитает3SG
’Эрика читает эту книгу.’ (Y. S.)

В удмуртском языке в дитранзитивных конструкциях реципиенты–существительные употребляются с суффиксом дательного падежа, что отличается от маркирования и местоименного объекта (T) дитранзитивного глагола (1)–(2) и существительного – прямого дополнения переходного глагола (P) (3). Личные и указательное местоимение so в роли прямого дополнения выступают всегда в аккузативе (винительного падежа) (Csúcs 2003: 133–134), а субъектно-объектные, неопределённые и отрицательные местоимения могут быть либо маркированы, либо нет. У компонента прямого дополнения–существительного может быть один из двух вариантов форм: существительные со значением неопределённости/неспецифичности морфологически не маркируются (2), а с признаком определённости/специфичности выступают в аккузативе (3) (cf. Csúcs 2003, Keľmakov – Hännikäinen 2008: 31–32, 144–148, É. Kiss – Tánczos 2018). Глагол не согласуется ни с одной из трёх функций.

Автор: Laura Horváth


[🠐 назад]